Жильцов селили в двух комнатах-общежитиях, а сами вдвоём обустроили себе логово на втором этаже: топчан, шкаф, телевизор, печка-буржуйка. На веранде, Майя с постояльцами пила чай, а в их отсутствие просто лежала на диване и глядела как каменные фаллосы родовых башен молча пытаются выебать Кавказский хребет.
В октябре приехали сразу семеро. Они прошлись по грубым деревянным полам, посидели на кроватях, из под которых сразу высыпались две доски (блин, убила-бы плотника, если-б тот уже не сбежал в Зугдиди!), поёжились на сквозняке, но - скинули рюкзаки и сказали, что всё отлично. Вечером, правда, парень с девушкой переехали в центр, но Яна, Юля, Лёва, Сережа и этот, как его, кучерявенький остались и пришли пить чай. Через две бутылки красного, пришла пора идти спать.
- Куда нам ехать завтра?
- В Ушгули надо ехать! - решительно сказала Майя. - Там по дороге такие виды, что у меня дыхание перехватывало.
Она схватила себя за горло и энергично потрясла.
- Надо машину на весь день брать, с водителем. Двести-пятьдесят лар будет стоить, - Майя опять схватила себя за горло, - дорого, но вас семеро. Я позвоню, попробую договориться на двести.Утром, водитель согласный на двести нетерпеливо сигналил перед нашими окнами.
Спустя четыре часа захватывающих дух пейзажей мы приехали на высоту две-тысячи-двести метров в средневековую деревню Ушгули. Мимо родовых башен, буйволы медленно тянули арбы с сеном. Из-под их копыт, разбрызгивая грязь, разбегались куры и поросята. Каждый второй дом тянул на археологический объект, а на каждом первом висела ржавая параболическая антенна.
Музей под открытым небом! И действительно: на одном доме, было написано "Музей". Мы зашли, и за три лари с носа, куратор показал нам древние Сванские музыкальные инструменты, чучела горных козлов с пуговицами вместо глаз, типичную Сванскую кухню, гостиную, фотографии предков, холодильник и подшивку "Советского Альпиниста" за 1974 год. Тепло проводив нас, самый интересный экспонат отправился на хранение в типичную Сванскую спальню.
Пожрать мы сели в самом модном (и единственном) в Ушгули кафе "Кошки". Там наш водитель уже плотно закусывал в компании туристов, хозяина кафе и матёрого пограничника в камуфляже. Появилась чача и мы начали говорить про дружбу народов. С каждым новым тостом, взгляд военного перемещался на одно деление по шкале от скептического до условно-одобрительного.
Когда предложили пыхнуть, я, глянув на пограничника, сделал вид, что не понимаю. Но, Сережа всем видом дал понять, что да. Чтобы не оставлять Серегу одного в такой деликатной ситуации, я и Юля вышли за угол вместе с ним. Затягиваясь, я кашлянул в сторону границы.
- А ему всё-равно. Он-же пограничник, а не полицейский. Ты ведь в Россию перебегать не собираешься?
Что, я - дурак, в Россию? Ведь здесь горы, чача, трава, родовые башни и самые счастливые поросята в Европе. Местные жители рассказывали как, через три-четыре недели дорогу заметёт и Ушгули останется отрезанной от внешнего мира на шесть зимних месяцев.
- Делать нечего, будем сидеть дома, пить вино и кушать часто, - и зажмуривались в предвкушении.
Journal information